Чебряков: Центробанк уже предложил законопроект по ограничению выдачи потребкредитов. Ключевое требование — ограничение выдачи кредита человеку, если платежи по займу превышают половину его дохода. Если посмотреть на уровень задолженности населения на сегодняшний день, мы увидим, что тут есть несколько сегментов. У людей с небольшим доходом закредитованность в среднем около 28-30%. У людей с более высоким доходом она меньше. Наша позиция в том, что не нужно вводить это ограничение на законодательном уровне. У каждого банка свой риск-менеджмент. Оценка клиента производится индивидуально, на базе информации о его доходах, кредитной истории, а также статистической информации, на основе чего делается некое прогнозирование. Другое дело, что в законопроекте говорится еще и о микрокредитных организациях. Это, с моей точки зрения, как раз очень проблемное направление. Туда приходят слои населения с низкими доходами, у которых максимальная закредитованность и, наверное, невысокая финансовая грамотность.

Ведущий (руководитель адвокатской конторы «Рывкин и партнеры» Станислав Рывкин): А в законопроекте есть какие-то отсылки к регулятору? Допустим, чтобы ЦБ мог гибко регулировать порог закредитованности.

Чебряков: Нет. 50% от доходов — это ключевой момент, который нужно обсуждать. Если у человека низкий заработок, для него это критично, поскольку есть траты на еду, на ЖКХ, еще какие-то вещи, и он не может меньше тратить. Если у человека высокий доход, то для него и 50, и 60 процентов — в принципе нормальные платежи, ему хватает и на обязательные расходы, и на все остальное. Поэтому мы все-таки за индивидуальный подход.

Журихин (с энтузиазмом): У инициативы есть ряд плюсов. Во-первых, подобное ограничение есть во многих цивилизованных странах. Нам надо перенимать положительный опыт. Порой человеку, который обращается за кредитом, нужно сказать: «Больше тебе не надо, потому что долговая нагрузка превысит норматив, после которого ты не сможешь обслуживать все свои кредиты». Насколько я знаю, банки основную прибыль получают именно на рынке потребительского кредитования. В погоне за прибылью банк может выдать кредит по своим нормативам, а по факту человек не сможет его выплачивать. Тем не менее он берет этот кредит, движимый разными желаниями, в том числе жить красиво уже сегодня. Есть люди азартные до кредитов, они занимают деньги, а потом прячутся от коллекторов. Ограничение нужно для их же блага. Во-вторых, банки неохотно кредитуют бизнес, а охотнее работают на рынке потребительского кредитования.

Чебряков (перебивая): Я не согласен. Банку невыгодно давать кредит в 60-70% от дохода, потому что этот кредит не вернется. Это те расходы, которые банк понесет в итоге. Здесь важны подходы к разным категориям заемщиков.

Журихин (размышляя): Мы зачастую обжалуем сделки, заключенные в разных условиях, участвуем в корпоративных спорах по обжалованию сделок и понимаем, что единственным способом восстановить права заинтересованных лиц является обжалование кредитного договора. Представим: семейный бюджет трещит по швам, а отцу семейства надо срочно купить лодку — рыболовный сезон заканчивается. Чем это грозит? Что нагрузка ляжет на семейный бюджет. Семья не купит ранец дочери или сыну, не успеет обновить мебель и т. п. Теоретически кто-то из членов семьи может эту сделку обжаловать и процент по кредиту в этом случае платить не придется. Достаточно будет возвратить сам кредит и попенять банку, что он сам виноват — выдал такой кредит, который не должен был выдавать.

Журихин: Коль мы говорим о новом ограничении на рынке потребительского кредитования, хотелось бы знать, какие ограничения есть сегодня?

Чебряков: ЦБ использует внутренние инструменты для воздействия на банки, чтобы уменьшить их аппетит к высокорискованным необеспеченным кредитам. Условно, если у тебя ставка превышает 30%, будь добр, по этим кредитам сформируй резерв 130%. Выдал 500 тысяч — сформируй резерв в 600 тысяч и поставь себе это на расход. Такие вещи напрочь отшибают у банков интерес выдавать дорогие кредиты. Есть определенные нормативы, при которых ЦБ считает капитал банка достаточным для совершения операций. И если у банка эти нормативы начнут нарушаться, ЦБ станет задавать вопросы: «Ты ведешь рискованную кредитную политику. Смотри, если мы придем через 3 месяца и у тебя ничего не поменяется, мы можем отозвать у тебя лицензию».

Журихин (разводит руками): Но эти обязательства не на уровне федерального закона. Это внутренняя политика ЦБ.

Чебряков (объясняет): Это политика ЦБ, которую банки обязаны выполнять. Я вас уверяю, банку не сильно интересно выдавать кредит, когда он видит, что нагрузка у человека 50% и зарплата 25 тысяч. Банк понимает, что очень велик риск того, что эти деньги не вернутся. Если кредит без обеспечения, взять потом с человека нечего. Другое дело МФО, когда ты пришел, паспорт показал, тебе деньги в окошко протянули — вот здесь распишись. Это как раз проблема.
В законопроекте есть одна интересная вещь, о которой хотелось бы сказать. Там предусматривается, что все банки, все МФО будут предоставлять информацию в Национальное бюро кредитных историй (НБКИ) обо всех кредитах, задолженностях, которые есть. На сегодняшний день общей базы данных не существует. Второе — доходы, эти пресловутые 50%. Где посмотреть, сколько у человека доходов? На основании чего банки могут сделать выводы? Есть справка с места работы 2-НДФЛ, и есть еще справка по форме банка, где человек сам пишет, какой доход получает. Если мы хотим жестко привязаться к размеру дохода, тогда, наверное, банкам надо дать доступ в базу данных налоговой инспекции, чтобы мы видели, какие человек платит налоги, и могли понять, каков его реальный доход.

Журихин: Если посмотреть на проблему с точки зрения деятельности МФО, а не банков, она будет гораздо более актуальной. Человек, взяв заем под 50 или 70 процентов годовых, фактически бесправен. МФО с него взыщет и разденет его полностью. Плюсы законопроекта становятся отчетливо видны, когда мы говорим о МФО. Организация предоставила заем, прошло несколько месяцев, обжалуем его. Почему? Во-первых, процентная ставка слишком высокая. Во-вторых, долговая нагрузка значительно выше 50%. Там возра­зят: «Он ведь сам написал?» Он написал, а ты проверить должен.

Чебряков (одобрительно кивает): В банках есть процедуры оценки рисков, в оценку кредитоспособности заемщика вложены достаточно большие деньги. Если мы говорим об МФО, то там всего этого нет. Но с моей точки зрения, проще сделать ограничения по ставке. Как только ставка будет максимально 30%, а не 300%, все это сразу станет невыгодным. Введение законодательных ограничений обосновывают закредитованностью населения. Но есть посмотреть статистику НБКИ, то за последние полгода этот показатель снизился где-то на полтора процента и в среднем составляет около 24%. Если мы далеки от критических планок и тренд идет на понижение, зачем это все сейчас обсуждать? Зачем вводить такой закон, я имею в виду для банков?

Журихин (с недоумением): То есть надо сделать так, чтобы закон банков не касался, тогда все будет хорошо?! (Смеется.) Я могу согласиться с тем, что для банков в чем-то можно сделать закон мягче. Но я за то, чтобы МФО контролировать в этих вещах по всей строгости. На мой взгляд, закредитованность — достаточно явная проблема, и я периодически слышу о людях, которые попали под ярмо МФО и не знают, как из этого выбраться, кроме как через процедуру банкротства. Если бы на их стороне был какой-то закон, наверное, они бы не попали в такую ситуацию.

Ведущий (обращаясь к Чебрякову): Вам известен процент невозврата потребительских кредитов именно в банковском секторе по стране? Что дает официальная статистика и какова, на ваш взгляд, реальная цифра?

Чебряков: В целом по банковской системе где-то в районе 6,5%. Официальная статистика и фактические цифры, на мой взгляд, не отличаются. Уже несколько лет этот показатель держится на одном уровне.

Ведущий: Из авторитетных источников я узнал, что больше кредитов стали брать пенсионеры, малообеспеченное население. Если раньше заемщик расходовал кредиты на покупку автомобиля или телевизора, то сейчас уже берет просто на жизнь. И тенденция, как мне кажется, не улучшается. А история показывает, что при невозврате выше 5% уже есть риск кризиса или обрушения финансовой системы. А если такое случится и у нас? Может, на данном этапе развития нашего общества как раз эти законодательные инициативы рациональны, потому что иначе будет только хуже всем, включая банкиров?

Чебряков: Каждое ограничение должно иметь свой конкретный смысл. Если абстрагироваться от банков и смотреть на запреты в целом, то есть какие-то вещи, которые нужно жестко пресекать, уголовной ответственностью и прочим. А есть вещи, которые можно ограничить, действуя аккуратно, как я ранее говорил.

Ведущий (обращаясь к Журихину): Вы начали с того, что надо перенимать опыт западных стран, но применяя его к нашим реалиям. А реалии таковы, что доходы не все показывают в полном объеме. В том числе и люди из вполне обеспеченного, успешного сегмента. Плохо это или хорошо — мы сейчас не обсуждаем. Второй момент. Вводя законодательный потолок, мы отсекаем этот обеспеченный сегмент. Что происходит в банковском секторе? Если выдается меньше кредитов, неизбежно повышается процент. В итоге эта инициатива бьет по добросовестным налогоплательщикам. Почему вы все-таки отстаиваете эту инициативу при том, что она наверняка приведет к повышению ставок, ударит по нам с вами, да еще и разовьет теневой сегмент?

Журихин: Все охватить нельзя, но мы хотя бы часть рынка сможем улучшить. Вводится некий инструмент, позволяющий признать недействительным договор займа, оспорить процентную ставку, в итоге не платить ее и вернуть исключительно тело кредита. У человека будет такой путь, если он сможет доказать, что кредит был выдан фактически незаконно. Банки хорошо себя чувствуют на рынке потребительского кредитования. Я не думаю, что новый закон заметно скажется на их финансовых показателях. МФО, может, в чем-то пострадают, но, наверное, повысится градус добросовестности в их работе. Они будут вынуждены сверять реальный уровень платежеспособности человека и понимать, что 100% годовых в его положении — это непосильно. Они будут понимать, что это противозаконно и может иметь для них неприятные последствия.